Бекшаев Михаил Яковлевич

АНО СОГ "Луч надежды" продолжает реализовывать проект с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов «История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в судьбах и лицах жителей Чамзинского района».

Бекшаев Михаил Яковлевич родился 21 января 1911 года в пос. Железный Чамзинского района, успешно окончил церковно-приходскую школу в селе Наченалы, по тем временам это было приличное образование. Детство и юность прошли как у обычных деревенских ребят. Приходилось много работать в домашнем хозяйстве и колхозе. Годы революции были тяжелыми, денег не хватало. Поэтому он в тайне от родителей уехал на заработки в Забайкалье. Там он копал окопы, траншеи, возводил дома и другие сооружения, необходимые для обороны. Отработав 4 года, вернулся домой, где был назначен на должность заведующего райсберкассы. Здесь он проработал до начала Великой Отечественной войны. 27 августа 1941года был призван в ряды РККА и направлен на обучение в город Иваново на кратковременные курсы политрука роты. После окончания курсов получил звание лейтенанта и отправился на фронт. Имея опыт работы по возведению оборонительных сооружений, он помогал советами и делами красноармейцам и добровольцам, которые служили при оборудовании траншей, пулемётных точек и даже отдельных боевых ячеек. Через полтора года Михаила Яковлевича вызвали в особый отдел дивизии, где ему сказали, что его брат Фёдор находится в плену у немцев. По этой причине его лишили офицерского звания, партийного билета и отправили в стрелковую роту штрафного батальона. Вот так его судьба резко поменялась. По прибытии в штрафной батальон его назначили командиром стрелкового взвода стрелкового полка 120 гвардейской дивизии 3 армии 1-го Белорусского фронта. Рота состояла из 200 заключенных, просидевших не один год в тюрьмах и лагерях. В бой их бросали первыми, «ни шагу назад», иначе расстреливали солдаты НКВД, которые шли позади батальона штрафников. Найти общий язык с таким контингентом было непросто, на курсах политруков такому не обучают. В каких только переделках и наступательных операциях не приходилось участвовать, сколько полегло штрафников на полях битвы, одному начальству известно.

Особенно запомнился Бекшаеву М.Я. последний бой – наступление в феврале 1942 года. «Погода стояла морозная, снегу навалило много. Была поставлена конкретная задача по наступлению и взятию города Рогачев. Из оружия у настолько винтовки, да и то не у всех, зато есть финки, ножи, саперные лопатки. Если возьмём первую линию обороны, оружие можем взять у немцев. Из одежды – телогрейки, ватники, резиновые сапоги. Кто-то разжился валенками. Перед боем нас накормили, дали по сто грамм водки каждому и отправили на рубеж. Добравшись до берега реки Друть, скользнули вниз по льду. Оказалось, немцы залили берег водой, только когда они это успели сделать? Наша разведка этого не заметила. Пришлось лёд колоть саперными лопатками. Первую линию взяли штурмом, немцы и не поняли, откуда здесь взялись русские, не похожие на обычных солдат. В основном немцев резали штыками, финками, душили руками. Кто был без оружия– забирали у убитых немцев винтовки и автоматы. Все знали: дороги назад нет. Вторую линию брали с боем. После наступления артиллерийского удара немцы уже знали, что русские наступают. Бежал я впереди с пистолетом. Помню, как вбежал на бруствер окопа и почувствовал удар в локоть правой руки и плечо. В порыве ненависти к немцам всё ещё продолжал стрелять из пистолета совместно с другими штрафниками, затем потерял сознание и пришёл в себя только в медсанбате. После взятия города Рогачев похоронные комиссии подбирали на поле боя в первую очередь раненых и убитых солдат и офицеров, штрафников – в последнюю».

Сколько он пролежал на льду у реки –не помнит, подобрали его жители местной деревни, которые помогали убирать трупы. Положили его в деревянное корыто и на соба-лены в медсанбат, искупив кровью свое наказание. Из медсанбата его отправили в эвакогоспиталь, где у него диагностировали гангрену левой руки. В апреле 1944 года врач направил его на ампутацию. При осмотре руки другой врач, стал доказывать, что руку можно спасти. В бреду он слышал слова врача о том, что нужно спасать в первую очередь настоящих солдат, а этому штрафнику лучше отрезать руку, чем её лечить. Спустя годы, врача, настоявшего на лечении пациента, Михаил Яковлевич называл своим спасителем, благодаря ему руку удалось сохранить. В связи с полученным ранением, он был восстановлен в звании лейтенанта, впоследствии вернули и партийный билет.

Во время войны от тифа умерла супруга Екатерина, оставив двоих дочерей на попечение его родителей. После демобилизации в декабре 1945 года из действующей армии Михаил Яковлевич работал помощником руководителя райфинот-дела Чамзинского, Большеберезниковского, Атяшевского районов. Ещё почти через 2 года после демобилизации его вызвали в Москву, где всесоюзный староста М.И. Калинин вручил ему орден Красной Звезды. Награду вручили в сентябре 1947 года ему и другим офицерам, проявившим смелость и героизм в боях с немецкими захватчиками. В апреле 1985 указом Президиума Верховного Совета СССР награжден орденом Отечественной войны I степени за храбрость и стойкость, проявленные в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками.